Юрий Мамедов
ИСКАЛ В ПЫЛИ ВЕКОВ ОН ЗОЛОТО СЕМЯН
(К пятилетию со дня кончины Т.А.Шумовского)

Поляк по национальности, Теодор Адамович Шумовский родился в начале 20-го века в городе Житомир, но младенчество и юношеские годы провел в Шемахе, которую полюбил душой и сердцем, считая Азербайджан своей истинной родиной. «Его величество случай» вынудил семью Шумовских покинуть Украину. Случай определил и будущность Теодора Адамовича, ставшего крупнейшим востоковедом-арабистом. И опять же благодаря «его величеству случаю» мне посчастливилось познакомиться с Теодором Адамовичем, необыкновенно одаренным человеком с благородной душой. Во время нашей последней встречи в 2010 году, Шумовский сказал мне, что на склоне лет очень хотел бы увидеть Шемаху, по которой он тоскует, что он помнит полет шмеля во дворике мечети Сары Топрак, древние надгробья с арабской вязью и белозубую улыбку своего друга Халила, который предрекал, что Шумовский станет моллой, и Теодор Адамович добавил: «Я очень многим обязан Азербайджану».
Помню, как он с грустью продекламировал мне стихотворение о родной школе – первой и единственной тогда в Шемахе «деревянной» (как называли в народе) школе, основанной еще в первой половине ...19-го века.
 
*
...Жизнь коротка и потому бесценна.
Мы – тени судьбы, а потом уже – люди, гласит народная мудрость (баяты), а стать Человеком не значит ли использовать дарованную нам природой способность мыслить?!
 
Творить и познавать – призванье человека,
Безбрежен перед ним природы океан,
И, удалясь от всходов меди века,
Ищу в пыли веков я золото семян.
 
– завещал Атааллах Аррани, и Теодор Адамович до конца жизни следовал мудрому совету ширванского поэта XV века, открытого им в конце тридцатых годов прошлого века и включенного ныне в перечень выдающихся мыслителей мира, начиная со времен древней Эллады и до наших дней (П. Таранов. Философия сорока пяти поколений. 1999 г.). Находя золотые семена мудрых мыслей в творениях отечественных и зарубежных писателей и ученых, он с честью продолжил исследования любимого учителя в области арабского языкознания Игнатия Юлиановича Крачковского. Зная двадцать два языка, Теодор Адамович делал переводы произведений многих иностранных поэтов, а обладая незаурядным поэтическим даром, и сам писал стихи. Его научные труды и литературные произведения имеют широкую тематику – от познания глубинных основ арабского языка, что позволило ему объяснить сочинения арабского мореплавателя Ахмада ибн Маджида (из-за сложностей арабской морской терминологии не поддававшиеся объяснению), до обоснования идеи родства языков мира, что позволило ввести новое направление в языкознание – ороксологию (от лат. Ориенс, Ориентис – «Восток» и Оссиденс – «Запад»), то есть посмотреть на Запад глазами Востока. «Это значит, – говорил Шумовский, – что о каком бы языке и народе ни шла речь, должны учитываться данные восточных и западных языков – но преимущественно первых, как имеющих более древнее, следовательно, более чистое происхождение и таящих в себе исходные корни множества позднейших слов».
Так, мало кому известно, что название будущей столице русского государства дали финские племена, которые более тысячи лет назад обитали на территории нынешней России, куда впоследствии устремилось арийское племя «рус». Произошло оно от названия одной из двух рек, при слиянии которых и был основан город – «муста», что значит по-фински «черная», то есть, темная река, затемненная лесными деревьями из-за небольшой ширины. Когда же река была широкой, водный простор назывался «белым» – по-фински «валква», откуда происходит и название реки Волга (и город Волхов). А тюркский язык раскрывает смысл двух других русских городов – Ардатов и Саратов: первый, Орда тау – «обиталище» (местопребывание) Орды, тогда как Саратов – Сара(й) тау – «местоположение Сарая», столицы Золотой Орды. И хотя таких примеров бесконечное множество, хотелось бы привести и наиболее романтичный – происхождение название «матери городов русских» Киева.
Историко-археологические сведения говорят о том, что тюркоязычное племя хазар участвовало в строительстве поселка, названного ими Кейабад (город Кея) в честь царствовавшего в V-VI вв. Кей шаха Хосрова. В имени Кей – название династии, шах – властелин, монарх, а Хосров – его личное имя. Теодор Адамович Шумовский считал неоспоримой возможность перехода «кей» в «кий» (сравните «ехать» – «йихать», «есть» – «йист»). Вот так возникли легендарные Кий, Щек и Хорив – три брата – из одного шаха! 
Т.А.Шумовский прожил тяжелую и сложную жизнь, проведя 18 лет в ссылке в лагерях на Беломорканале и в Сибири, проявив необыкновенную твердость духа. Именно это позволило ему сохранить свой мозг в деятельном состоянии, для создания в будущем научных трудов  высочайшего уровня. Обладая поистине феноменальной памятью, Теодор Адамович сумел восстановить утерянные в блокадном Ленинграде стихи гениального поэта средневекового Азербайджана Атааллаха Аррани, чуть было не канувшие в Лету (сборник стихотворений Аррани «Лепестки роз» увидел свет в 2009 году, до этого они печатались розно во многих книгах Т.А.Шумовского).
Надо сказать, что некоторые теории Шумовского вызывали немало споров. Впрочем, этому не следует удивляться, ибо оригинальный, новый взгляд на общепринятое всегда вызывает неприятие у людей с устоявшимся стереотипом мышления. Ведь до сих пор (а прошло более полувека!) многие азербайджанские литературоведы отрицают существование такого поэта, как Атааллах Аррани, несмотря на то, что факты убедительно свидетельствуют о том, что в усыпалнице (пире) Имам-Заде, который (вероятно) лично знал Аррани и высоко ценил его творчество, и была найдена рукопись «Лепестки роз». Это был талисман Души святого человека, сохранившийся вместе со стопкой коранических сур у его надгробия.
Первым и одним из главных трудов Теодора Адамовича в арабском языкознании были «Три неизвестные лоции Ахмада ибн Маджида, арабского лоцмана Васко да Гамы» (1957 г., переводы в Португалии, Египте и Бразилии), которые доказали миру, что арабское мореплавание было широко развито в Индийском океане, а автор «Трех лоций» был не только сведущ в вождении судов и великолепно знал звездное небо, но и был писателем и поэтом, переводы которого необыкновенно ярки и образны: Теодор Адамович написал о нем замечательную научно-популярную книгу « Последний «лев» арабских морей», прочитав которую убеждаешься в том, насколько образован и умен был ибн Маджид, и как высоко ценил он поэтическое слово. Уже на склоне лет, одинокий и всеми забытый Ахмад ибн Маджид, подводя итог трудной жизни морского скитальца, оптимистически писал, не теряя бодрости духа:
 
Какой бы в жизни путь мы ни избрали,
Куда б ни вел нас прихотливый рок,
С улыбкой тихой, полные печали,
Мы вспоминаем первый наш урок.
 
Как многое с тех пор переменилось,
Нам пережить мечтанья удалось,
Как будто все прошедшее приснилось
И небывалой правдою сбылось.
 
Это стихотворение, с необыкновенной жизненной правдивостью обобщающее итог его жизненного пути, заставило меня вспомнить нашего великого Низами Гянджеви, у которого есть похожее стихотворение – печально-сладостная грусть о Таинстве, подобном сновидению, название которому – Жизнь…
Другими трудами Т.А.Шумовского были: «Арабы и море» (1964г.), «У моря арабистики» (1975г.), «Воспоминания арабиста» (1977г.), «Арабская морская энциклопедия XV века» (1985г.), «По следам Синдбада-морехода» (1986г.), «Последний «лев арабских морей » (1999г.), «Странствия слов» (2009г). За последние годы Теодором Адамовичем написаны также такие работы, как «Забытая поэзия Востока» (стихотворения, переводы), «Русско-арабские встречи» (Аравия в русском искусстве, «мавританская любовь»), «Неизвестное об известном» (исследования творческого наследия Баркова, Пушкина), «Беседы с памятью» (подготовлено к печати сыном – Иосифом).
Образно говоря, творчество Теодора Адамовича Шумовского покоится на трех «китах» в океане арабского языкознания:
– перевод сочинения арабского мореплавателя Шихабеддина Ахмад ибн Маджида ан-Наджи;
– открытие ширванского поэта XV века Атааллаха Аррани в пире Имам-Заде в городе Шемахе, и перевод его дивана «Лепестки роз» на русский язык;
– создание книги «Священный Коран», где Шумовский дал тончайший лингво-филологический и исторический анализ, придавший сурам истинную поэтическую напевность подлинника.
Т.А.Шумовский с детства испытывал глубочайший интерес к арабскому письму, языку,, истории и культуре Аравии. Еще будучи в ссылке, он вынашивал мысль перевести Коран на русский язык.
Но прошел не один десяток лет, прежде чем он почувствовал себя готовым приступить к переводу этой священной книги. «Посвятив полвека арабистике и достигнув определенной жизненной зрелости, я почувствовал для себя возможным и необходимым – приступить к этой работе… – писал Шумовский. – Я должен перевести Коран. Сейчас. Только теперь я созрел для этой работы».
Так был осуществлен высокохудожественный перевод Священной книги на русский язык после изучения глубочайших основ арабского языка в течение более пятидесяти лет!! При этом Шумовский сумел достичь поставленной им самим цели: «сделать эту Книгу достоянием внутреннего мира каждого человека, независимо от его убеждений.
 
Ничьих я вер Кораном не нарушу,
Нет мысли тайной в помыслах моих.
Но пусть нисходит в ищущую душу
Сияньем неба мусульманский стих.
  
Когда в скорбях взываете к защите,
Душа полна неугасимых ран,
Святое слово в спутники возьмите,
Его хранит в столетиях Коран.
 
…«Мне пришлось отметить в нем («Коране» И.Ю.Крачковского) около полутора тысяч неточностей», – вспоминал Шумовский. И нет сомнения в том, что Крачковский только одобрил бы перевод Священного Корана, осуществленный его учеником.
 
Небесный свет нисходит в сердце
От коранических стихов,
Живую душу очищая
От человеческих грехов.
 
И Коран увидел свет. Позже он неоднократно переиздавался (1995, 2000, 2001, 2009 г.г.) в соответствии с теми или иными поправками и дополнениями к предыдущим изданиям, так как Теодор Адамович стремился как можно глубже и точнее изложить коранические суры.
Я уверен в том, что Коран в последние годы занимал особое место в уме Шумовского, ибо мировоззрение пророка Мухаммеда было сродни его помыслам, охватывавшим широчайший круг человеческих интересов, и он нередко в беседе со мной неожиданно вспоминал коранические суры, и, полузакрыв глаза, напевно произносил их по-арабски.
И вот… невосполнимая утрата для всего цивилизованного мира – 28 февраля 2012 года, на сотом году жизни, умер Теодор Адамович Шумовский, выдающийся лингвист-востоковед, доктор исторических наук, мыслитель и поэт. Как сообщали «Санкт-Петербургские ведомости» от 29 февраля 2012 года, «после Теодора Адамовича остались замечательные книги, где история происхождения слов захватывает покрепче любого детектива. Остались расшифрованные древние документы, перевод которых считался неподъемным. Остался первый поэтический перевод Корана. Остались, увы, пока не изданные труды об истории поэзии».
«Он стал иконой для исповедующих Ислам – азербайджанцев, татар, киргизов в России, – пишет Тереса Конопелько, главный редактор польского журнала «Петербургские новости». – Именно они спасали его в трудные минуты. Последнее десятилетие его буквально носили на руках. Ему оплачивали лечение, ортопедическую обувь и все другие потребности. Ресторан «Баку» посылал ему обеды и любимую им долму. В честь его 95-летия был устроен специальный прием в гостинице «Астория» с участием администрации города».
Последняя дань почтения – похороны на Литературных Мостках. Шумовский похоронен  рядом с могилой его учителя, Игнатия Юлиановича Крачковского, так, чтобы он лежал на правом боку, а лицо было обращено в сторону Мекки. На могиле Шумовского стараниями азербайджанцев и татар, проживающих в Петербурге, установлен памятник.
Стела по мусульманской традиции украшена арабеской, на которой каллиграфическим почерком выбита надпись на арабском языке:
 
Ученый без плодов
своей деятельности
подобен облаку
без дождя
 
И эпитафия:
ШУМОВСКИЙ
ТЕОДОР
АДАМОВИЧ
выдающийся востоковед
мыслитель и поэт
   
Этот памятник – свидетельство признательности мусульман, исповедующих ислам, поляку – переводчику последней Священной Книги на русский язык.