ВИЛЬЯМ ШЕКСПИР

66 сонет

 

 

 

 

Смерть призываю. Мне невмоготу
Преумноженье легиона нищих,
Достоинство, томимое в аду,
Холодные улыбки власть имущих.
 
Что наглые хохочут, преуспев,
И совершенству грошовые цены;
Ещё – проституированье дев,
И малодушные у власти на раменах.
 
Искусства прерывается полёт,
Философ сносит глупых поученья,
Чистосердечный дураком слывёт,
Добро претерпевает униженья.
 
Невмоготу. Желаю умереть.
Но друга бросить – не могу посметь.
                                               
Перевод Лачина                                                                               
Ночь на 1 янв. 2015 г.
 
Комментарий переводчика (апрель 2015 г.) 

Данный сонет переводился не менее сорока раз, во всяком случае, столько вариантов мною прочитано. Переводя, я старался уложиться в меньшее количество слов, чем Пастернак, Маршак и Дудин, чьи варианты я имел под рукой, придерживаясь содержания не меньше них, а желательно больше. Что и сделал. У меня пятьдесят четыре слова. Слово «проституированье» буквально передаёт подлинник. У Шекспира это относится к девственницам, у меня  – «девам», что, впрочем, то же. Это, кстати, важный момент – Шекспир говорит о конкретных социальных проблемах, но почти все переводят стихотворение как абстрактно-моралистическое, и выходит по слову Лермонтова: «намёки тонкие на то, чего не ведает никто». Шекспир пишет о малодушных и глупых людях у власти (у меня: «малодушные у власти на раменах»), а переводы сплошь и рядом говорят о некой абстрактной силе на поводу у столь же абстрактных бессилия, слабости, ets. Никаких аллегорий в сонете нет, вот и я без них обошёлся. («Проституированье», думается, не переводили по трём причинам: вышеупомянутое абстрагирование, ханжество, и то, что это слово трудно уложить в стихи, особенно в пятистопный ямб).
66 сонет не только самый злободневный у Шекспира, но и, что парадоксально, самый актуальный в наше время. В последние два столетия он злободневнее прежнего. Дело в том, что поэт изобличает не столько феодализм, при котором жил, сколько капитализм, тогда только набиравший силу. А капитализм сейчас владеет миром в куда большей степени, чем в шекспировские времена.
Любопытно: на днях я писал в статье ««Дон-Кихот», фентэзи и Голливуд», что «Дон-Кихот» стал актуальнее с середины двадцатого века. Здесь примерно та же ситуация. Для постсоветии сонет злободневен вдвойне. Остаётся надеяться, что когда-нибудь он вновь умерит свою актуальность, как то было в СССР. Что, конечно же, не умерит его достоинств.